Большой архив книг в txt формате. Детективы, фантастика, фэнтези, классика, проза, поэзия - электронные книги на любой возраст и вкус! Книга в электронном виде почти всегда лучше чем бумажная( можно записать на кпк\телефон и читать везде, Вам не надо бегать и искать редкие книги, вам не надо платить за книгу, вдруг она Вам не понравится?..), у Вас есть возможность скачать книгу бесплатно, и если она вам очень понравиться - купить бумажную версию.
ем, - недоверчиво хмыкнул Руж. - И у Мыслящих пахать будешь, как вол. Только там, говорят, не так тесно и грязно, как у нас. Говер повернулся к окну. Несколько восковых огромных цветков согди перевесились через узкий подоконник, с белых лепестков стекал клейкий сок и образовал лужицы. Нестерпимо пряный запах наполнял комнату. - Я так дальше не могу, - проговорил Говер, обрывая цветы и выбрасывая их на улицу. - Не знаю, как там у Мыслящих, может, вправду погано. Но здесь больше невмоготу. - А чего тебе не хватает? - Руж ссыпал остатки печенья прямо в рот. - Плохо, что ли? Кажется, как мы живем, другие и позавидовать могут. Жратва есть, от устали не помираем. - Не могу так, - повторил Говер. - Голова тяжелая, будто вся переполнилась, кровь ночами в ушах стучит, - он вцепился руками в волосы. - А мыслей нет. Будто ключ какой потерян... В конце концов всего один день. - У многих за один раз ничего не выходит, - Руж нагло ухмыльнулся и почесал впалую грудь. - И во второй раз ходят, в третий, и в пятый, - он поднялся и, громко стуча деревянными башмаками, двинулся к двери. Так что подумай, братец. Говер покачал головой. Нет, уж он решился. Перерешить было бы слишком тяжело. Одетый, лег он на кровать. Сердце сильно билось, и все время делалось жарко и душно при мысли о завтрашнем. Черт с ними, с мучениями. Главное, он все поймет: таблицы мудрости, смысл Земли и Неба. Все, что знают Мыслящие, будет знать он.
Говер поднялся еще до света. Пожевал вчерашнего черствого хлеба и запил холодной водой. Взял сумку и тихо спустился вниз. В кухне, возле огромного очага уже хлопотала толстуха Хиг. Огонь капризничал и не хотел гореть. Пахло дымом и остывшей пищей. Говер не стал откликать хозяйку, потуже затянул завязки на куртке и шагнул на улицу. Меж домами плавал густой синий туман. Ставни были еще закрыты. Повозки заспанных, закутанных в кожаные плащи торговцев, катились от городских ворот. Говер шел им навстречу, против потока. Он шел из города на Гору Мыслящих. Он - решился. У ворот его остановили. - Туда? - спросил один из стражников и ткнул пальцем вверх. Говер кивнул. - Покаж, чего несешь. Говер замешкался, и стражник сам вырвал из его рук сумку. Проворно перетряхнул содержимое и извлек глиняную бутылочку. - Это что? - губы его радостно расплылись. - Бальзам. - Ну конечно, бальзам! Стражник ловко сколупнул воск и хлебнул прямо из горла. На секунду лицо его застыло в предчувствии радостного тепла, потом губы скривились, он затряс в воздухе руками, замотал головой и принялся плеваться. - Я же говорил!.. Бальзам... - Да катись ты вместе со своим бальзамом! - и стражник с размаху швырнул бутылку на мостовую. Глиняные осколки и густые маслянистые капли брызнули в разные стороны. Несколько секунд Говер стоял неподвижно, от обиды у него дрожали губы. Потом подхватил он растрепанную сумку свою и почти бегом кинулся в ворота. - Ничего, лишь бы стать Мыслящим, - приговаривал он, закипая от досады. - А там я... Что он сделает, когда станет Мыслящим, Говер представлял смутно. Но желание было жгучим и томительным, как жажда. Говер бежал по тропинке наверх, туда, где из седой хвои низких деревьев поднимались красные стены огородов и желтые купола Храма Мыслящих.
Но впустили его не в храм, а в крошечную сторожку, где уже дожидались двое. Один, седой уже мужчина с остренькой бородкой молился, крепко прижимая руки к груди. Второй, еще совсем мальчишка, обритый наголо, в меховой куртке на голое тело, сильно трусил, и постоянно отирал о куртку вспотевшие ладони. Служитель ушел, и внутрь не пропускали. - Я тут уже в пятый раз, - сообщил человек с бородкой. - Решил для себя, что в последний. Говеру сделалось не по себе - во рту пересохло, и в висках пребольно застучало. - А я надеялся, что сразу. - Кому как повезет, - умудренно сообщил сосед. - Молодым, конечно, проще. У них мозг еще свежий, его легче включить. А у нас, стариков, все сложнее. Тут еще вопрос, кто у решетки попадется. Если припечет враз, то никакого эффекта. Только пережжешься весь. Решетку-то ведь надо разогревать постепенно, чтобы боль входила капелька за капелькой. Парнишка косился на соседа уже с неподдельным ужасом и под конец вскочил, готовый бежать. Но тут явился служитель, вручил каждому по жестяному жетончику с номером и записал всех троих в толстую обтрепанную книгу. После чего, смазав лоб всем троим какой-то темной, остро пахнущей краской, выпустил во двор, ничего не объясняя. - У тебя какой номер? - спросил человек с бородкой. - Седьмой? Это крайний домик справа. Ну, а мне налево, - он хлопнул Говера по плечу и бодро зашагал по тропинке. А Говер стоял и не двигался. Может, не ходить? И вообще, почему он приперся сюда? Ну, не может слышать мысли, не понимает древних вед, и таблицы мудрости для него ничто - так, пластинки серого металла, испещренные значками. Ну, тоскует его душа по ночам и рвется куда-то. И сердце стесняется, будто хочет выпрыгнуть. Ну и что? Хочется полета. До слез хочется полета. Говер очнулся перед низеньким, в один этаж домиком с односкатной крышей - ноги сами принесли его сюда. Он отворил дверь и очутился в крошечном предбаннике. Здесь пахло водой, мылом и палой листвою. Узкая дощатая дверь, ведущая внутрь, приотворилась, выглянула лохматая голова. - Раздевайся, - последовал краткий, никак не объясненный приказ, и голова скрылась. Говер подчинился. В предбаннике было холодно, а пол под босыми ногами казался склизким. Говер огладил руками худые плечи, пытаясь унять дрожь. Он вдруг понял, что тело его очень слабое и может не выдержать. С сомнением потрогал пальцами бока, худые колени. Да, тело слабое. А дух? Внутри противно заныло. Дух тоже наверное не на высоте. - Ну, готовы? Открыватель вышел. Невысокий, коренастый, весь кривоватый, будто с одной стороны его стянули веревкой. Огромный грязный передник доходил ему до щикотолок. В руках открыватель держал темный бурдюк с наконечником. - А это еще зачем? - спросил Говер внезапно обсохшими губами. - Клистир, вот что это, - зло объяснил открыватель. - А то обделаешься там у меня на решетке. И помочиться не забудь. Говер весь залился краской, как девчонка - покраснели даже шея и худые плечи. Он готовился к мучениям и возвышенному. Готовился к иной жизни в Храме Мыслящих. А здесь что-то мелкое, дрянное, унизительное. - Не буду я, - пробормотал Говер, упираясь взглядом в липкий пол под ногами. - А не будешь, так катись, - легко согласился открыватель. - Я с тобой возиться не намерен, - и двинулся обратно, к внутренней двери. Говер растерялся. Что же делать? Уйти? А как же мозг? Так и останется бесформенной кашей? Всю жизнь простоять перед глухой стеной, когда можно было войти в Удивительные Ворота. Ведь можно было... - Ладно! - выкрикнул он и махнул рукой, сдаваясь. - То-то же. Недотрога. Думает, что мне в радость ему в задницу трубку пихать, - бормотал открыватель. После "процедуры" Говер наконец вошел в главную комнату. Помещеньице в два окна, до тесноты заставленное. В центре располагалась огромная частая решетка. На ней вполне могли улечься не один человек, а сразу трое. Главный инструмент включения мозга. Примитивный и гениальный одновременно. От решетки тянулись длинные толстые провода и терялись где-то в недрах высокого железного шкапа с кривоватыми дверцами, одна из которых сильно прокоптилась. Был еще стол и стул у окна, еще один шкапчик, маленький, деревянный, с одною дверцею, по верху которого стояли в ряд бутылки с желтой жидкостью, и возле которого в углу буднично прикорнули два или три колпака, утыканные шипами. Колпаки слегка даже припылились, видно за ненадобностью ими пользовались редко. Открыватель слегка подтолкнул Говера к решетке. Тот поспешно вскарабкался и лег, послушно раскинув руки. Открыватель, пыхтя, накинул на кисти рук и щиколотки ременные петли. Затем отошел к шкапу и принялся крутить какие-то ручки. Говер закрыл глаза. "Надо сосредоточиться, - приказал он сам себе. - Чтобы все капли страдания, все толчки боли не пропали даром, чтобы все ушло в мозг, и мозг ожил. Чтобы..." Боль была пронзительной и острой. Тело подбросило вверх и выгнуло дугой. Говер услышал дикий и как будто далекий крик - и не сразу понял, что кричит он. - Медленнее, ты что! Новый удар боли. Комната медленно повернулась вокруг оси, окно повисло под углом, и стало расплываться. - Мучитель, - прохрипел Говер. - Заткнись, - отозвался открыватель. - Будешь верещать, еще хуже сделаю. Он сел у окна, достал стакан и тарелку, прикрытую тряпицей. Принялся есть. - Мозг, включайся, мозг, включайся, - шептал Говер. Боль не утихала, она волнами пронизывала тело, не давая роздыха. Боль проникала в мозг, и мозг уже ни о чем не мог думать, только о боли. Казалось, это длилось вечность.
Говер сидел в приемной Мыслящих, огромной зале с окнами до пола. Сам пол, блестящий, как зеркало, отражал плафон потолка с причудливым орнаментом. Говер был по-прежнему голым, только на плечи ему накинули какую-то задубевшую от крови и грязи тряпку, да разрешили надеть башмаки на босу ногу. Говер сидел на скамье, поджав под себя ноги, и старался поправить тряпку так, чтобы она не касалась обожженной спины. Наконец, Мыслящий явился. Сел за стол напротив. Разобрал бумаги, почитал, улыбнулся, затем в задумчивости поглядел на Говера и протянул ему темную пластинку, испещренную узором. "Таблица мудрости", - догадался Говер. Он смотрел на пластинку и ничего не видел, кроме точек, кружочков, каких-то протравленных в металле полосочек. Как и прежде. Как и до включения. "Ну что же ты! - обратился он с упреком к мозгу. - Я столько ради тебя перенес! Эх!" Но мозг не воспринимал упрека. В мозгу сейчас была только одна мысль - как сесть так, чтобы холщовая накидка не касалась израненной спины. - Это... напоминает мне... звезды, - запинаясь, пробормотал Говер и извиняюще, просительно улыбнулся. Мыслящий снисходительно кивнул в ответ и протянул вторую пластинку. Говер уставился на нее, и опять ничего не увидел. Только точки, дырочки, колечки. - Тоже звезды? - участливо подсказал Мыслящий. Говер молча кивнул и вновь поправил накидку. Страшно хотелось пить, глаза сами собой закрывались от слабости. Но главное - спина... - Придется прийти еще раз, - донесся откуда-то издалека голос Мыслящего. - Еще раз опять... это? - Конечно. А чего бы ты хотел? - Я? Ничего. Абсолютно.
Говер лежал на животе, а толстуха Хиг мазала ему спину мазью. Говер подвывал по-собачьи, кусал губы, хватался руками за тюфяк и спинку низкой деревянной кровати. - Потерпи, миленький, ты только потерпи, - уговаривала его Хиг. - Ишь, как тебя приложили. От души. Такую спину я видела лишь в год двойного солнца у Таса Ли. Нет, у Таса, конечно же, спина была гораздо хуже. Его прожгли буквально до костей, и раны загноились. Он долго умирал. Очень мучился. А в бреду все говорил, что летает среди звезд, на кораблях, как по морю. И все кричал: "Капитан, я знаю, где ошибка!" Жена Таса Ли ходила к Мыслящим просить какое-нибудь лекарство, но ей ничего не дали. А у тебя, миленький, все будет хорошо. У тебя совсем не такие уж глубокие раны. Совсем даже неглубокие. А на Мыслящих ты плюнь. Ничего там у них хорошего, одни склоки и дележ всякого добра, которое-то и не добро вовсе, а так, старый хлам. Хиг закончила мазанье и ушла. Говер лежал не двигаясь, уткнувшись мокрым лицом в подушку. Несколько веток согди проросло сквозь стену, и огромные восковые цветы распустились над кроватью. В комнате, забивая запах болезни и сальной мази, стоял головокружительный аромат цветов. "Если бы все было не напрасно", - в отчаянии прошептал Говер, и расплакался, как ребенок. - Я же говорил, не надо туда ходить, - проговорил Руж, появляясь на пороге. - Я-то знаю. Говер не ответил, отвернулся к стене. Конечно, Руж прав. Тысячу раз прав. Но это не утешает. - Я, кстати, новую работу нашел, сейчас в учениках. А через две луны стану мастером, - Руж замолчал, ожидая расспросов. Но Говер молчал, втискивая лицо в подушку и кусая губы, чтобы не закричать. Руж еще немного потоптался на пороге и, видя, что разговора не выходит, ушел.
Говер сидел на скамейке, привалившись боком к нагретой солнцем кирпичной стене. Казалось, он дремал. Веки были прикрыты, тело расслаблено. На плечах толстая шерстяная накидка. В руках металлическая пластина, испещренная дырочками, кружочками, штрихами. Но Говер не спал. Солнце било ему прямо в глаза, и под веками мелькали красные и зеленые круги в непрерывном движении. Лицу было очень тепло. Спина уже почти не болела. Только заживающие раны чесались невыносимо. "Все можно терпеть", - пришла откуда-то мысль, будто сказанная другим. "Не все", - возразил Говер, и даже мотнул головой из стороны в сторону. "Ты все думаешь о таблицах мудрости? Хочешь знать, что это такое?" - опять ниоткуда прозвучал вопрос. "Да, хочу." "Это остатки печатных плат с корабля, который разбился здесь много лет назад. И теперь Мыслящие не могут вернуться..." "И они ищут тех, кто поможет им", - продолжил Говер и открыл глаза.
- Мне надо видеть Мыслящих, - нетерпеливо заявил Говер человеку в пропускной сторожке. Тот глянул непонимающе выпученными воловьими глазами, и вложил в руку Говера серый жето
Бесплатно скачать книги в txt Вы можете тут,с нашей электронной библиотеки:) Все материалы предоставлены исключительно для ознакомительных целей и защищены авторским правом. Если вы являетесь автором книги и против ее размещение на данном сайте, обратитесь к администратору.
Детективы